Генерал при шпаге

Колоритной фигурой того времени был другой генерал Шлиппенбах. На сей раз Константин Антонович. В 1812 году он, будучи подполковником, принимал участие в Бородинском сражении. С победоносными русскими войсками дошел до самого Парижа. За плечами у него - огромный боевой опыт, который по окончанию войны требовалось передать молодым офицерам. С этой целью ему предписали возглавить кадетский корпус. Затем шагнул еще выше. Стал директором петербургской школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

В плотно облегающем его статную фигуру мундире, придерживая шпагу, пожилой генерал безукоризненно четкой походкой поднимается в свой кабинет. Не снимая шпаги, садится за большой письменный стол. Шпагой генерал гордился. Она именная, подаренная Кутузовым за отличие в Тарутинской операции, вынудившей французов отступать по разграбленной ими смоленской дороге.

В 30-е годы шпага уже не была обязательным атрибутом офицерской формы, но Константин Антонович считал, что она придает необходимую строгость военной выправке, без которой будущим гвардейцам и юнкерам - грош цена.

В школе в это время учился Лермонтов. Строгость генерала, его чрезмерное увлечение фрунтом подчас казались впечатлительному юноше невыносимыми. И все же чувство патриотизма, набиравшее в нем силу не без участия генерала, в какой-то мере уравновешивало мысли, порожденные разумом и обидой. Директор часто рассказывал воспитанникам про Бородинское сражение. Не исключено, что первое стихотворение Лермонтова о Бородине навеяно рассказами боевого генерала. Знаменитое "Скажи-ка, дядя, ведь недаром..." появилось позднее. Кто знает, чьи воспоминания на сей раз, вдохновили Михаила Юрьевича. Известно лишь, что отношения с директором школы у него были натянутые. О том свидетель-ствует одно из писем поэта, в котором он жаловался на неоправданную строгость генерала, осуждал заведенную им многочасовую муштру. Муштра отягощала душу. Противоречила гордой натуре юноши, чужда была идеалу мятежной и свободной личности, к чему стремился он и так страстно воспевал в стихах.

Отклик поэта на порядки в школе нелестный. Но постараемся понять и генерала. Он поминутно видел смерть на войне. Сполна постиг ее суровую школу. Строгость, по его мнению, приучала будущих офицеров к порядку и дисциплине. От них зависит четкость и слаженность действий. Армия на войне поражает штыком, на парадах и смотрах - своим блеском.

Таково кредо генерала Шлиппенбаха Константина Антоновича. Его трудно оспорить. Да и надо ли? В боях на Кавказе довелось Лермонтову пройти испытания и похлеще. Устами Печорина и многими стихами он это подтвердил.