В Прямухине
О Бакуниных можно было бы написать целую книгу. Но она уже написана. Если собрать все давние журнальные публикации о Бакуниных воедино, наберется еще на целую книгу. Теплые воспоминания о хозяине дома оставил И.И.Лажечников. Как все перекликается! То из-под его пера выходит исторический роман о Вольмаре Антоне Шлиппенбахе. То восторженное описание кипучей общественной деятельности Бакуниных при соразмерном по-домашнему теплом укладе семейной жизни в Прямухине, где каждый окружен вниманием и заботой. О своеобразном быте семьи писал и сам хозяин. Александр Михайлович изложил методы воспитания своих одиннадцати детей в поэме "Осуга". Стихи оценил Аполлон Григорьев. Понравилась поэма и Тургеневу. Он нашел в ней живые черты исключительно душевных семейных взаимоотношений, которыми славилось Прямухино.
В старости Александр Михайлович ослеп. Созданную им благоприятную атмосферу в доме поддерживали дети. Интересные беседы, дружеское участие гостеприимной семьи, веселый смех, деликатное ухаживание за миловидными умными высокообразованными сестрами скрашивали гостю длинные вечера. В доме были все условия для длительного пребывания гостей. Хорошая большая библиотека, со вкусом обставленные кабинеты располагали к творчеству.
Деловой и в тоже время непринужденный образ жизни в Прямухине способствовал вдохновению. Не только творческому. В молодости неистовый Виссарион, как называли в доме Белинского, влюбился в Александру Александровну. А ее сестра Татьяна так очаровала Тургенева, что стала прообразом Аси в его одноименной повести.
Татьяна Александровна - самая деятельная в семье - пользовалась расположением всех братьев и сестер. Она дружила с Белинским. Композитору Серову помогла выйти из кризиса после холодного приема зрителем его оперы "Юдифь". Подсказала идею и воодушевила композитора на создание оперы "Рогнеда". Опера на сей раз, имела успех. К сожалению, Татьяна Александровна не дожила, как и сам композитор, до триумфа его последней оперы "Вражья сила".
Словом, центр сосредоточения русской культуры в середине 19-го века, можно сказать, переместился в небольшое селение Прямухино. Не миновала его и политика. Но ее мы касаться не будем. Это значительно пополнило бы перечень гостей. Общественно-политическая жизнь накануне крестьянской реформы била, что называется, ключом. Им утоляли жажду деятельности братья Николай, Павел, Алексей и Александр. Один Илья держался в стороне от политики. Он стремился к тихой семейной жизни на радость его супруги Елизаветы Шлиппенбах, ныне ставшей Бакуниной. Он дружил с Николаем Николаевичем Ге, и тоже тяготел к живописи. Воспитывал четверых детей. Среди них - дочь, названную в честь жены Елизаветой. Она со временем станет моей бабушкой. С точки зрения страстей политических в семье царила Божья благодать. Потому пера властителей дум Илья Александрович удостоен не был. Зато облик его увековечен кистью художника Ге.
А вот Александр, вслед за сестрой Татьяной, привлек внимание Тургенева. Александр, будучи в Италии, примкнул к освободительному движению Гарибальди. Вернувшись домой, он подробно рассказывал о своем волонтерстве родным и друзьям. В это время в Прямухине гостил Тургенев. Так Александр стал прообразом Рудина в известном романе.
Как выглядело Прямухино - этот удивительный уголок совместного созидания заботливых рук и природы, нам поведал, хотя и бегло, Федор Михайлович Достоевский в романе "Бесы". Восторгаясь окружающей селение красотой, дивным ландшафтом близ усадьбы, украшенной ожерельем редких цветов, пышно разодетой зеленью парка, Федор Михайлович всю эту прелесть перенес на другое место, к другим героям. Из распахнутого окна открывается вид на тот самый луг, на ту самую петляющую вдали тихую речку, которой не раз любовался Достоевский. Часами, бывало, он просиживал на живописном берегу медленно текущей реки Осуги. После долгих разносторонних бесед и споров, наедине обдумывая коллизии будущего романа.
Кое-какие подробности из жизни в Прямухине я слышал от родных. Смешной казус произошел там с Николаем Николаевичем Ге. Он, как я уже говорил, дружил с моим прадедом Ильей Александровичем. Вернувшись из Италии, Ге решил повидаться с ним. Путешествуя, художник часто плавал на корабле, попадал в шторм. Интересуясь ренессансом, добрался до Сицилии. Делился увиденным в итальянских городах. Привез наброски своих этюдов. Говорили, пили вкусные вина. Просидели допоздна.
В комнате, где ему постелили кровать, у изголовья стояла тумбочка. На ней стакан и графин с водой. Все уснули. Вдруг из его комнаты раздался крик: "Капитан! Капитан! Отоприте каюту!" Вопли сопровождал стук. Перепуганные хозяева сбежались на шум. Зрелище было неописуемо! Кровать пуста. На нее из опрокинутого графина льется вода. Под кро-ватью в луже воды лежал, то ли не проснувшийся, то ли не протрезвевший Николай Николаевич и яростно колотил в стену. Когда его с трудом выудили из замкнутого пространства, оказалось, ему приснился сон. Будто он один в каюте. На море шторм. Сильный крен. Резкий толчок. Каюту заливает водой. Она заперта. Корабль тонет… Художник сконфуженно извинялся за учиненный переполох. Что делать, пережитое наяву часто оборачивается кошмаром во сне.
Гостей Бакуниных можно перечислять бесконечно. Большинство из них, как и сами хозяева, - видные общественные деятели. Назову лишь соседа по имению Ивана Ильича Петрункевича, избранного в 70-е годы предводителем губернского дворянства и гласного губернского земства, его единомышленника в делах земства профессора Владимира Ивановича Вернадского, в будущем известного академика. И в будущем же, еще очень и очень далеком, проявившем ко мне исключительное внимание и заботу.
Прежде чем покинуть гостеприимное Прямухино, позволю себе сказать еще несколько слов об Иване Ильиче Петрункевиче, не только как о политическом деятеле, но и втором моем прадедушке тоже с материнской стороны. Тогда он в основном был известен своим активным участи-ем в земском движении, нацеленном на достижение гражданских свобод, равных для всех сословий. Еще нет пока ни Государственной думы, где он возглавит фракцию от кадетской партии, ни самой партии. Еще нет газеты "Речь", издателем которой он станет, где будут печататься Чехов, Милюков и другие видные писатели и политики. Есть лишь общие с Бакуниными дела по управлению земством и наметки создания партии Народной свободы. Но Иван Ильич был против чересчур радикальных взглядов Михаила Александровича Бакунина, как и сами Бакунины. Раньше я умолчал об их старшем брате Михаиле по причине его отсутствия в Прямухине. Он всю жизнь скитался по беспокойной, мятежно настроенной Европе.